Из дивана ЧУДЕСА ДЕТСТВА
Ты — свиток времен предвечных, что мудростью озарен,
Предвечными письменами, печатью рока скреплен.
Меж атомов каждый атом от века помнит тебя,
Каплями дождевыми лишь о тебе перезвон.
Прислужница прикоснулась — и зеркалом стал твой лик.
Он глаже озер закатных, и дивно светится он.
Украшены кудри ночи дыханьем твоей любви.
Круг солнца, в тебя влюбленный, пред ликом твоим склонен.
Приходит в твои чертоги и хан, и бедный дервиш.
Невежда и мудрый старец — все чтут твой добрый закон.
На розу глядит, но песни поет тебе соловей,
И мотылек не свечою — тобою он привлечен,
О боже, да будет вечно с влюбленными Навои!
Язык поэта да будет тебе одной посвящен.
Коль пользы от людей все нет, пусть вреда не будет;
Нет пластыря для ран — шипов пусть никогда не будет.
Пусть чаша красного вина не каждому дается,
Но пусть и кровь из многих чаш течь, как вода, не будет.
Когда надежды нет на жизнь вблизи луноподобной,
Пусть с ней разлука смерти мне сулить тогда не будет.
Когда с любимой разлучась, ты потеряешь память,
Неважно, если о тебе мир навсегда забудет.
О кравчий! Пьяным напоив, что делать мне прикажешь?
Коль от рассудка моего вдруг и следа не будет?
Вдруг сердце пьяное мое властителя восславит,
А сердцу над самим собой в тот час суда не будет?
Вздохнешь — у пери, Навои, прическу вздох погубит.
Конечно, это не беда. Ну, а стыда не будет?
Из дивана "РЕДКОСТИ ЮНОСТИ"
Печаль в душе я долго нес — раздался стон в конце концов.
Я хлынувшим потоком слез разоблачен в конце концов.
Я сердца раненого швы от посторонних глаз таил.
Но кровь из глаз видна, увы, со всех сторон в конце концов.
Мечом разлуки рану в грудь ты нанесла, и воротник
Людей не может обмануть — разорван он в конце концов.
Лишь тайна вылезла на свет — всем ясно стало и без слов:
Огнем любви мне тяжкий вред был причинен в конце концов.
На гнев возлюбленной моей язык восторженно молчал.
Увы, из-за разлуки с ней я посрамлен в конце концов.
Вероотступница — мой враг? Ответствуй мне, законовед.
Я из-за кос ее в кабак был приведен в конце концов.
Мое безумство — град камней на тело голое мое. Позор!
Тем более, что с ней я разлучен в конце концов.
Мир не видал еще, чтоб тень была от молодых ростков,
Чтоб ими сад в палящий день был затенен в конце концов.
Ты, Навои, с ней жаждешь встреч, чтоб вечный обрести покой.
Но надо в вечность втечь, чтоб он был обретен в конце концов.
* * *
Много лет искал я друга, сон утратив и покой,
Но струится в мире дружба ручейком, а не рекой.
Я искал такую дружбу, где за друга отдают Жизнь и душу,
Но узнал я — в мире дружбы нет такой.
Жизнь на поиски потратив, верность в мире я искал. Тщетно!
Все мои надежды были жалкою мечтой!
Смейтесь люди над поэтом! Дружбы в мире не найдя,
Я искал ее у дивов, став безумцем-диваной.
Я хотел раскрыть пред ними душу грешную мою,
Я хотел любви и света... Смейтесь, люди, надо мной!
Не помог мне шейх-наставник, не утешила мечеть,
Бросил я мечеть и шейха, стал кабатчика слугой.
Но нигде уж нет отрады, не найдешь ты, Навои.
Одиночество глухое — вот отныне жребий твой.
Источник: http://uzlit.edunet.uz/